Киберпротезы чем-то похожи на черные шарики перца в тарелке супа: их не замечаешь до тех пор, пока случайно не раскусишь. Но если жжение на языке ты заливаешь тем же супом, то в случае с протезами помогает лишь алкоголь.
Дмитрий Гурьев всегда считал, что искусственная рука – мелочь.
Месяц чешешься, еще три учишься координации движений... Сущая ерунда! Зато потом механическую руку можно модифицировать. Встроить туда плазменник или один из этих новомодных мультиинструментов... Да и просто заехать кому-нибудь по морде – мало не покажется.
Размышлять об этом, когда тебе еще нет тридцати, а все твои конечности натуральные, намного проще...
Нелепое ранение на простейшем задании. Флотские врачи не церемонились.
Анестезия. Хирургический лазер. «Капитан, не желаете бифштекс?» Чертов военно-медицинский юмор. Очкарик-кибернетик распаковывает контейнер. В воздухе запах паленого мяса и волос. Анестезия мощная, но взяла не с первого раза. Кружится голова. Отрубаешься, а наутро с непривычки чуть не отправляешь себя в нокаут, пытаясь почесать скулу...
Гурьев отогнал дурные воспоминания и осушил стакан.
— Дима, ты достиг своего суточного лимита потребления алкоголя, — произнес корабль.
— Знаю, знаю, железяка.
Он сам запрограммировал корабль, чтобы тот послеживал за ним, когда дело касалось алкоголя. Боялся спиться.
Нет, дело тут не только в протезе. Металлическая рука раздражала, а порой выводила капитана из себя, но это не могло сломить такого человека. А вот отставка... Армии инвалиды не нужны. В бой не пошлешь: первая электромагнитная граната выведет руку из строя. А вместе с рукой и искусственную часть легкого, которую пришлось вставлять уже после руки – проглядели.
Предлагали пойти в штаб, но Дмитрий отказался. Не привык он задницу просиживать и колотить пальцами по клавиатуре.
На полтора года выпал из реальности. Спал с бутылкой, бесился из-за чертового протеза, на улицу выходил всего пару раз в месяц - за бухлом и сигаретами.
Армейский психолог не помог.
Зато помог старый полковник, бывший командир Гурьева. Надо же, не забыл! Связался с кем-то, порекомендовал... Потом позвонил: «Ну-ка быстро в душ, и чтобы ближайшие три дня никакой выпивки! Не то я тебе яйца оторву. И учти - механических яиц пока делать не научились!» Полковник всегда умел подбодрить.
Как ни странно, его слова подействовали: через три дня Дмитрий был трезв, чист и выбрит, как перед смотром. Ему позвонили и вежливо попросили приехать. Прислали флаер.
Так бывший капитан десантного корпуса и стал колониальным инспектором.
Должность, в принципе, неплохая. Солидное жалованье, собственный корабль... Никакой суеты. Опасность минимальная. Самое то для офицера-инвалида...
Гурьева это раздражало. Он готов был спиться или податься в наемники – лишь бы его не жалели. Все эти поблажки, напускная забота и фальшивое понимание запросто могли окончательно добить Дмитрия. Если бы в нем не проснулся холодный и рассудительный Разум.
Разум сказал: «Такой хорошей работы ты, дурак, не найдешь нигде. Соглашайся, и не строй из себя мученика. Ты всего лишь руку потерял. Сам знаешь, бывает хуже».
На переквалификацию ушло полгода. Плюс три месяца на модификацию организма – никакой новой кибернетики, естественное укрепление тканей и органов под воздействием спецсывороток.
А потом он окунулся в работу.
Адреналина не хватало. Не хватало опасностей. Пока его бывшие сослуживцы подавляли мятежи на старых колониях, Дмитрий строчил рапорты на колониях новых.
Трудно найти приключений на свою задницу на планетах с населением в дюжину человек...